Осколки чести. Барраяр - Страница 57

Врач сделала пометку в своем блокноте.

— Хорошо. Тонкая работа. Но небезупречная. У вас переломы были в разное время.

— Э-э, — начала Корделия.

Как можно объяснить про Ботари, не упоминая о каюте Форкосигана? «Меня пытался придушить один друг…»

— Я бы очень хотела, чтобы вы подумали о возможности медикаментозного лечения, — осторожно проговорила доктор Спрейг. — Барраярцы провели с вами огромную работу по сокрытию, даже более основательную, чем с той девушкой, а для нее понадобилась очень и очень глубокая терапия. По-моему, в вашем случае это еще нужнее. Но нам нужно ваше добровольное содействие.

— Слава Богу.

Корделия снова легла на кровать и закрыла лицо подушкой, раздумывая над медикаментозным лечением. От подобных мыслей у нее леденела кровь. Интересно, сколько времени можно выдержать поиск отсутствующих воспоминаний, прежде чем начнешь их выдумывать в соответствии с требованиями? Но хуже всего то, что ей действительно есть что прятать… Она вздохнула, сняла с лица подушку, прижала ее к груди и открыла глаза. Над ней с озабоченным видом стояла Джоан.

— Вы еще здесь?

— Я все время буду здесь, Корделия.

— Этого… я и боялась.

Все дальнейшие усилия доктора Спрейг пропали даром — пациентка наотрез отказалась участвовать в своем спасении. Но теперь она не давала себе заснуть, опасаясь, что заговорит во сне — и будет допрошена. Она только чуть подремывала и, вздрагивая, просыпалась от малейшего шума. Корделия не испытывала восхищения по поводу тайных целей Эзара Форбарры, — но они, по крайней мере, были уже достигнуты. Ее преследовал страх, что она может сделать напрасными тысячи смертей. В итоге Корделия приняла твердое решение не допустить, чтобы из-за нее стала бессмысленной гибель всех солдат Форкосигана — и даже Форратьера и коменданта лагеря.

В конце полета она уже балансировала на грани нервного срыва. Ее мучили стойкие мигрени, бессонница, непонятное дрожание левой руки и легкое заикание.

Перелет от Эскобара к Колонии Бета прошел гораздо легче. Он длился всего четыре дня: к ее величайшему удивлению, специально за ней пришел бетанский курьерский корабль. По голографическому видео в своей каюте она просматривала новости. Корделия смертельно устала от войны, но, случайно наткнувшись на упоминание об Форкосигане, не устояла и решила узнать, каково общественное мнение на сей счет.

К своему ужасу она скоро убедилась, что и бетанская, и эскобарская пресса в один голос обвиняет Форкосигана в плохом обращении с пленными, словно он отвечал за это с самого начала. Заодно припомнили и старую ложь о Комарре. Она негодовала, возмущалась и в конце концов совсем перестала смотреть новости.

Едва они вышли на орбиту Колонии Бета, как и Корделия принялась осаждать навигаторов просьбами показать ей дом.

— Ну, вот и наша пыльная старушка, — жизнерадостно проговорил капитан, включая для нее обзор. — За вами придет катер, но над столицей буря, так что он немного задерживается. Придется подождать, пока в порту выключат силовые экраны.

— Я пока не стану звонить маме, — отозвалась счастливая Корделия. — Она, наверное, сейчас на работе. Нет смысла ее отрывать. Больница недалеко от аэропорта. Я там спокойно посижу и чего-нибудь выпью, пока у нее не кончится смена — тогда она за мной заедет.

Капитан как-то странно на нее посмотрел.

— Да-да… конечно.

Но вот и долгожданная стыковка. Корделия пожала всем руки, поблагодарила экипаж и перешла на катер. Стюардесса встретила ее со стопкой новой одежды.

— Что это такое? Боже мой, неужели новая форма экспедиционного корпуса! Ну, что ж, наверное, лучше поздно, чем никогда.

— Почему бы вам ее не надеть? — с улыбкой предложила ей стюардесса.

— Действительно, почему бы и нет. — Последнее время ей приходилось щеголять в эскобарской одежде, которая успела порядком надоесть. Она развернула небесно-голубую ткань, увидела сияющие черные ковбойские сапожки и рассмеялась. — Бога ради, зачем сапоги? На Колонии Бета лошадей встретишь только в зоопарке.

Узнав, что других пассажиров нет, Корделия переоделась прямо в салоне. Стюардессе пришлось помочь ей натянуть сапожки.

— Тому, кто их придумал, надо бы попробовать лечь в них спать, — проворчала Корделия. — А впрочем, может, он так и делает.

Катер начал снижаться, и она поспешила к иллюминатору, мечтая поскорее увидеть свой родной город. Наконец рыжеватая дымка рассеялась, они аккуратно зашли на посадку и подрулили к посадочному узлу.

— Похоже, сегодня здесь немало народа.

— Да, президент собирается произнести речь, — сказала стюардесса. — Это так интересно. Хоть я за него и не голосовала.

— Зануда Фредди сумел собрать столько слушателей на какую-то свою речь? Ну, это даже к лучшему. Я смогу смешаться с толпой. Эта форма ужасно яркая, а сегодня мне хотелось бы стать невидимой.

Двигатели последний раз взвыли и замолкли. Корделия встала и неловко попрощалась со стюардессой.

— Я надеюсь, меня там никто не встречает? Сегодня я этого не вынесу.

— Вам будут помогать, — заверила девушка. — Вот он идет.

В катер, сияя улыбкой, вошел мужчина в гражданском саронге.

— Как поживаете, капитан Нейсмит? Я — Филип Гоулд, пресс-секретарь президента, — представился он. Корделия насторожилась: пресс-секретарь — должность на уровне кабинета министров. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

В эту минуту она явственно ощутила, как под ней разверзается пропасть.