Осколки чести. Барраяр - Страница 64

— Напротив, — отрывисто проговорила Мехта, — мы считаем, что он действует настолько умело, что это вы никогда бы об этом не узнали.

— Чушь! — с отвращением отозвалась Корделия. — Откуда вы это взяли?

Мехта поняла ее вопрос буквально.

— Я предполагаю, что вас контролирует — возможно, неосознанно — этот довольно зловещий и загадочный адмирал Форкосиган. Вас начали обрабатывать во время вашего первого плена и, видимо, закончили во время последней войны. Вам предназначалась роль главного агента барраярской разведывательной сети, взамен того, который только что был обезврежен. Возможно, вы просто сидели бы на месте и бездействовали много лет, пока не наступит критический момент…

— Зловещий? — прервала ее Корделия. — Загадочный? Эйрел-то! Просто смешно!

«Просто плакать хочется».

— Совершенно очевидно, что он вас контролирует, — удовлетворенно заключила Мехта. — Вы явно стремитесь безоговорочно ему повиноваться.

— Я не компьютер. — Она продолжала нервно постукивать ногой. — А Эйрел — единственный человек, который никогда не принуждал меня ни к чему. Полагаю, этого требует честь.

— Видите? — обратилась Мехта к Тейлору. На Корделию она даже не взглянула. — Все сходится.

— Только если вы стоите на голове! — не выдержала Корделия. Она гневно посмотрела на командора. — Я не обязана выполнять этот приказ. Я могу подать в отставку.

— Нам не нужно ваше согласие, — спокойно сказала Мехта, — даже как гражданского лица. Достаточно разрешения ближайшего родственника.

— Моя мать никогда так со мной не поступит!

— Мы уже подробно поговорили с ней обо всем. Она очень тревожится за вас.

— П-понятно. — Корделия замолчала, бросив взгляд в сторону кухни. — А я-то удивлялась, почему так долго кет кофе. Угрызения совести, а? — Она вполголоса запела, потом смолкла. — Ну что же, вы прекрасно подготовили операцию. Перекрыли мне все выходы.

Тейлор изобразил улыбку, пытаясь ее успокоить.

— Вам нечего бояться, Корделия. Самые лучшие специалисты будут вас… консульти… лечить…

«Обрабатывать», — подумала Корделия.

— А когда все придет в норму, вы сможете вернуться к прежней жизни.

«Хотите стереть меня? И его стереть… Проанализировать до полного уничтожения, как мое несчастное любовное послание».

Она грустно улыбнулась ему в ответ.

— Извините, Билл. У меня такое чувство, что с меня начнут сдирать слой за слоем, как с луковицы в поисках семян.

Тейлор ухмыльнулся:

— У луковиц нет семян, Корделия.

— Виновата, ошиблась, — сухо ответила она.

— И, честно говоря, — договорил он, — если вы правы, а… э-э… мы ошибаемся, то быстрее всего вы это докажете, сотрудничая с нами, — его улыбка была обезоруживающей.

— Да, конечно…

«Если не думать о таком пустяке, как гражданская война на Барраяре… об этом камне преткновения… маленьком таком камешке… Бумага оборачивается вокруг камня».

— Мне очень жаль, Корделия. — Ему и правда было жаль.

— Ничего.

— Это очень ловкий прием, — задумчиво рассуждала Мехта, — спрятать агентурную сеть под любовную историю. Можно было бы поверить, будь герои немного правдоподобнее.

— Что правда, то правда, — согласилась Корделия, сдерживая дрожь в голосе. — Не часто бывает, чтобы тридцатичетырехлетняя женщина влюбилась, как девчонка. Совершенно неожиданный… дар в моем возрасте. И еще более неожиданный в сорок четыре, насколько я понимаю.

— Вот именно, — подтвердила Мехта, довольная ее сообразительностью. — Кадровый офицер средних лет — не слишком романтическая фигура.

Тейлор открыл было рот, словно желая что-то сказать, но потом передумал и углубился в изучение своих ногтей.

— Думаете, вы меня от этого излечите? — спросила Корделия.

— О, да.

— А-а… — Сержант Ботари, где ты? Слишком поздно. — Вы не оставляете мне выбора. — «Тяни, — шептал внутренний голос. — Жди удобного момента. Притворись, что ты на Барраяре, где все возможно». — Мне м-можно принять душ… переодеться, собрать вещи? Насколько я понимаю, это будет долгая история.

— Конечно.

Тейлор и Мехта обменялись взглядами облегчения. Корделия дружелюбно улыбнулась.

Доктор Мехта прошла за ней в спальню без санитара. Кажется, момент наступил… У Корделии даже голова закружилась.

— Вот и отлично, — сказала она, закрывая дверь. — Можно будет поболтать, пока я собираюсь.

«Сержант Ботари, ты был немногословен, но ты действовал. Есть время для слов, и время, когда даже лучшие слова бессильны. Жаль, что я так плохо тебя понимала. Слишком поздно…»

Мехта уселась на кровать: верная своему долгу, она и сейчас продолжала наблюдение за подопытным кроликом, дергающимся в клетке. «Собираешься писать обо мне научную статью, Мехта? — сердито подумала Корделия. — Бумага оборачивается вокруг камня!..»

Она бродила по комнате, открывая ящики, хлопая дверцами. Нашелся ремень — даже два — и цепочка для пояса. Вот ее документы, кредитные карточки. Так, делаем вид, будто их не замечаем. На ходу она что-то говорила. Ум лихорадочно работал: «Камень ломает ножницы…»

— Знаете, вы немного напоминаете мне покойного адмирала Форратьера. Вам обоим желательно разобрать меня на части и посмотреть, что находится внутри. Но Форратьер больше походил на ребенка. Не собирался потом за собой убирать. В отличие от него вы искренне намерены, разобрав, сложить меня снова, но, с моей точки зрения, разница не столь уж велика. Эйрел был прав насчет людей в комнатах, затянутых зеленым шелком…